          Размах крыла был не очень большой, но все же лететь было довольно легко. Воздушные потоки, рассекаемые черными крыльями, подхватывали ворона, не давая ему упасть на землю. Возраст птицы был значительным для его собратьев, так что силы были уже не те. Присмотрев в далеке единственным, ноеще зорким глазом, оставшимся у ворона после давнишней драки, развесистые кроны древнего дуба, который был еще старее черной птицы, наш герой-одиночка решил отдохнуть на одной из веток среди зеленых шуршащих на ветру, как бы убаюкивающих, листьев.
      День клонился к ночи. Птица сидела на ветке и грустно смотрела на надвигающиеся с севера тучи. Как ворон не любил дождь, который пробирает тебя насквозь, просачиваясь сквозь черные перья и пух. А сколько он пережил ливневых дождей за свои сто с лишним лет! Но дождь есть дождь, и ворон зажмурил свой единственный глаз. Казалось, птица задремала на некоторое время. Первые раскаты грома вернули ворона из его дремоты. Он поежился, переминаясь с лапы на лапу, которыми обхватывал он ветку дуба.
        С севера потянуло холодом, несмотря на теплый июльский вечер. Дуб, на котором расположился ворон, одиноко стоял посреди широкого луга, что начинался от небольшого широколиственного леса. За этим лесом расположился дачный поселок, где были особняки один лучше другого. Ворон предпочитал прилетать к этим домам, где ему удавалось хорошенько поживиться деликатесными отбросами, что выносили в мусорные баки хозяева этих домов.
        Больше всего он любил подолгу сидеть на невысоком заборе возле одного дома, где жила одна молодая женщина, которая ездила каждое утро куда-то, возвращаясь только вечером. Она всегда оставляла ему что-нибудь вкусненькое в птичьей кормушке: то кусочек сыра, то ломоть хлеба, то косточки или недоеденный бутерброд и тому подобное. Ворон был уверен в том, что это именно ему она оставляла по утрам еду. Поэтому он солидно продолжал сидеть на изгороди, когда хозяйка выходила из дома, чтобы куда-то ехать. Он хотел всем своим видом показать ей, что доверяет и не боится это милое двуногое создание с красивыми светлыми волосами.
         Но однажды, когда ворон продолжал сидеть по своему обыкновению на заборе, хозяйка приехала вечером домой вместе с гостем, который сразу же не понравился черной птице. Гость был, очевидно, одного с хозяйкой возраста и их что-то сближало. Женщина оживленно чирикала, как показалось ворону, при этом человеке, который скалился ей в ответ. Чтобы развеселить и позабавить приятельницу, тот даже замахнулся снежком, а было это в середине февраля, в нашего ворона, который как обычно продолжал сидеть на своем посту, на заборе. Если бы не быстрая реакция ворона, то, скорей всего, лежать бы ему с перебитым крылом на холодной земле.
         На следующее утро из дома никто не вышел и не вынес ему ничего из съестного, хотя по движению в окнах дома ворон понял, что его любимая хозяйка с гостем были еще дома. Так продолжалось еще неделю, и ворон вынужден был лететь на поиски за пропитанием к мусорным бакам, где приходилось воевать за каждый кусочек со своими собратьями, хотя почтенный возраст и еще сохранившиеся силы давали ему некоторое преимущество.
         После того, как гость хозяйки дома уехал, та вновь начала оставлять по утрам ворону еду и уезжать куда-то на весь день. Больше того странного человека ворон не видел со своей кормилицей. Да оно и лучше, хотя женщина стала грустнее и задумчивее…
         Тучи с севера несли грозу все ближе и ближе к тому месту, где расположился для укрытия среди кроны дуба наш ворон. При каждом раскате грома, что усиливался с каждой минутой, птица съеживалась и переминалась с лапы на лапу. Капли дождя, что тоже усиливались, как и раскаты грома, пробивались сквозь густую крону дерева и мочили ворона. Но оставаться здесь, сидя на дереве, было куда лучше, чем лететь на поиски другого пристанища в такую мерзкую пору, когда нормальная птица предпочитает воздержаться от полета.
          Вдруг ворон встрепенулся – под деревом внизу он услышал человеческие голоса. Видно люди тоже прятались от дождя под деревом, поскольку не успели отыскать более хорошего укрытия. Ворон вгляделся вниз и узнал в двух людях его любимую хозяйку с ее отвратительным гостем, что стоял, прислонившись спиной к дубу, и обнимал сзади свою молодую жену. Ворон не знал, да и не разбирался он в этом, что женщина три дня назад как вышла замуж за своего любимого и единственного.
         Гроза усиливалась. Было даже видно, что разряды молнии уходили вдалеке прямо в землю, как бы рассекая при этом пополам небо. Запах озона заполнил все вокруг. Сидеть на ветке дерева, стряхивая с себя одинокие капли дождя, смотреть вниз на воркующих людей, которым почему-то было хорошо вдвоем, вдыхать полной грудью пьянящий запах свежего воздуха – было вполне хорошо, но в душе у птицы начала нарастать какая-то тревога.
         Это случилось внезапно, поэтому все трое живых существ, что прятались под огромным дубом, ничего не смогли понять. Молния, ударив в дерево, промчалась с огромной скоростью вниз, рассекая так же легко, как и воздух, ствол многовекового дерева, которое сразу же загорелось. Ворон ощутил только, что подхваченный невиданной силой падает вниз. Но это падение было для него бесконечным, казалось, что он попал в какой-то длинный лабиринт, выхода из которого не существует. Лететь, но куда и как? Он не ощущал своего тельца, была только мысль и сознание безысходности, что несли его по этому длинному и бесконечному лабиринту. Вдруг, о это было чудо, все его существо начало притягиваться к яркому, но доставлявшему резкую боль, свету. Ворон стал задыхаться и глотать воздух, который не мог вдохнуть. С последним усилием он открыл рот, чтобы издать, как ему показалось, посмертный крик – дышать вдруг стало легко, и он наполнил свои легкие знакомым и в то же время не незнакомым воздухом с запахом, который он забыл за свои сто лет. Он открыл два глаза, да именно два, которыми он мог довольно хорошо видеть. Близко были слышны голоса людей, которые он мог теперь понимать! Мужской голос говорил о коме, в которой кто-то был уже 2 месяца. Женщина, которая разговаривала с мужчиной, была женой больного. Голоса людей, которые теперь он мог понимать, раньше звучали для него, как зашифрованная азбука, и были понятны только интонация и некоторые звуки. Ворон как бы вернулся из долгого сна, который забрал его из мира людей, в котором он когда-то уже был. Но кем? Память еще его подводила.          Женщина подошла к нему, а это была его любимая кормилица, или скорее та, которая суждена, была ему судьбой еще там, где небо и звезды поют вечные оды бессмертным душам. Он, а вернее сказать его ждал сюрприз, лежал на кровати, обмотанный бинтами, и был уже не птицей, а…
        Женщина, обрадованная столь радостным событием, что ее муж пошел на поправку и вышел из комы, побежала звать врача. Наш герой-одиночка поднялся с кровати и подошел к зеркалу – на него смотрели темные глаза незнакомца, с обмотанным бинтами лицом…

****

Автомобиль остановился у обугленного дерева. Был конец октября. Опавшие листья деревьев, росших в небольшом лесочке, носились на перегонки, гонимые осенним ветром по полю. К дереву подошли мужчина и женщина. Это был их первый визит после несчастного случая, когда спаслись только они двое из трех существ, находившихся в то время под деревом во время грозы. Пострадала при этом только одна старая черная птица, чьи перья до сих пор можно было разглядеть под деревом. На них-то и обратил свой взгляд мужчина, затем он посмотрел немного печально вверх, на голубое небо, где свободно парили птицы.
Они с женой больше никогда не приезжали к этому обгоревшему дереву, а дом продали и купили совсем в другом месте, даже еще лучше. Молодая жена была счастлива – ее муж чудом спасся, когда она сама совсем не пострадала. Притом муж стал совсем другим человеком, таким – какого она мечтала встретить всю свою жизнь. Он же, наш Ворон, наконец-то вернулся к той, которая ждала его Всегда, та, которая суждена была ему еще тогда, когда Великие Владыки вдохнули поток жизни в эту зеленую и немного печальную планету. 3.11.2002 г.